Дон Аминадо — Любовь по эпохам

Опуститься на скамью
И в аллее, где фиалки,
На песке писать — люблю —
Наконечником от палки.
Слушать пенье соловья,
Замирать от муки сладкой
И, дыханье затая,
Поиграть ее перчаткой.
А когда начнут вокруг
Все сильней сгущаться тени,
Со скамьи сорваться вдруг,
Опуститься на колени,
Мелкой дрожью задрожать,
Так, чтоб зубы застучали,
И к губам своим прижать…
Кончик шарфа или шали.

Прийти в гости. Сесть на диван.
Покурить. А после куренья
Встать и сказать: «Жизнь-это обман…
С моей точки зренья!»
Потом, постояв, опять сесть,
Грузно, чтоб пружина заныла.
И вдруг взять и наизусть прочесть
«Я не помню, когда это было…»
Потом со вздохом сказать: «Н-да…»
Схватить пальто, стать одеваться
И на глупый женский вопрос: «Куда?»
Грубо ответить: «Домой!.. Стреляться!..»

Никаких фиалок. Никакой скамьи.
Ни пасторали, ни драмы.
Отрицание любви. Отрицание семьи.
Отрицание папы и мамы.
Она безвольно шепчет: «Твоя».
А он отвечает зловеще:
«Я утверждаю свое — я!..»
И тому подобные вещи.
Утвердив, он зевает. Пьет чай.
И молча глядит в пространство.
Потом он говорит: «Катя, прощай…
Потому что любовь — мещанство».

Наша жизнь подобна буре,
Все смешалось в вихре адском.
Мы сошлися при Петлюре,
Разошлись при Скоропадском.
Но, ревниво помня даты
Роковой любовной страсти,
Мы ли, друг мой, виноваты
В этих быстрых сменах власти?..

Чужое небо. Изгнание.
Борьба за существование.
Гнешь спину, хмуришь бровь.
Какая тут, к черту, любовь?!.