Если любовь на убыль
до горстки грусти,
если любовь стала хрупкой,
как высохший ландыш между страниц —
зачем щадить связь-призрак,
чувство-огарок, тленье…
Окурок вминают в пепельницу
или, сбросив с губы на землю,
растирают ботинком.
Огарок должен быть сброшен,
как испорченный файл
стёрт с диска —
файл-Карфаген,
файл-Троя —
нам не остается ничего иного,
когда почти ничего не осталось.
Слаб человек душой и телом
И только духом он силён.
Не потому ли ангел белый?
У каждого во рту нога его соседа,
А степь сияет. Летний вечер тих.
След скарабея на бархане
Напомнил мне узор на ткани,
Как будто вышила рука
Волну и точки – след жука.
Под елью, на поляне,
С утра переполох —
И крик, и бормотанье:
— Kуд… ах!
Эй, скажи, что это значит,
Ты, кого в ярмо впрягают,
Чью свободу попирают!
О город, город, о город, город,
в твою родную рвануться прорубь!
А я на выезде из Бологого
застряла в запасных путях,
и пусто-пусто, и голо-голо
в прямолинейных моих стихах.
Нет комментариев