Иосиф Бродский — Деревянный лаокоон, сбросив на время гору

Так долго вместе прожили, что вновь
второе января пришлось на вторник,
что удивленно поднятая бровь,
как со стекла автомобиля — дворник,
с лица сгоняла смутную печаль,
незамутненной оставляя даль.

От окраины к центру

Вот я вновь посетил
эту местность любви, полуостров заводов,
парадиз мастерских и аркадию фабрик,
рай речный пароходов,
я опять прошептал:
вот я снова в младенческих ларах.

Ни страны, ни погоста
не хочу выбирать.
На Васильевский остров
я приду умирать.

Ниоткуда с любовью, надцатого мартобря,
дорогой, уважаемый, милая, но не важно
даже кто, ибо черт лица, говоря
откровенно, не вспомнить уже, не ваш, но
и ничей верный друг вас приветствует с одного
из пяти континентов, держащегося на ковбоях.

Север крошит металл, но щадит стекло.
Учит гортань проговаривать «впусти».

Я не то что схожу с ума, но устал за лето.
За рубашкой в комод полезешь, и день потерян.