Вокруг звучит разноязыкая,
почти бессмысленная речь.
Москва далекая, великая,
поэтов надобно беречь.
Не выпускай их в страны дальние.
Пускай, разлегшись на печи,
строчат себе стихи печальные
про дорогие кирпичи.
А чем здесь люди занимаются
и громко говорят о чем,
нас это, голых, не касается –
прикроем свой позор мечом!
Слаб человек душой и телом
И только духом он силён.
Не потому ли ангел белый?
У каждого во рту нога его соседа,
А степь сияет. Летний вечер тих.
След скарабея на бархане
Напомнил мне узор на ткани,
Как будто вышила рука
Волну и точки – след жука.
Под елью, на поляне,
С утра переполох —
И крик, и бормотанье:
— Kуд… ах!
Эй, скажи, что это значит,
Ты, кого в ярмо впрягают,
Чью свободу попирают!
О город, город, о город, город,
в твою родную рвануться прорубь!
А я на выезде из Бологого
застряла в запасных путях,
и пусто-пусто, и голо-голо
в прямолинейных моих стихах.
Нет комментариев