Как красив на утренней заре
Птичий след по снегу на горе!
Но красивей милая рука
Мне чертит письмо издалека.
В небеса высок у цапли взлет:
Ни стрела, ни пуля не доймет;
Во сто раз и выше, и быстрей
Мысль летит к избраннице своей.
Как красив на утренней заре
Птичий след по снегу на горе!
Но красивей милая рука
Мне чертит письмо издалека.
В небеса высок у цапли взлет:
Ни стрела, ни пуля не доймет;
Во сто раз и выше, и быстрей
Мысль летит к избраннице своей.
Не тем, Господь, могуч, непостижим
Ты пред моим мятущимся сознаньем,
Что в звёздный день твой светлый серафим
Громадный шар зажег над мирозданьем
И мертвецу с пылающим лицом
Он повелел блюсти твои законы,
Всё пробуждать живительным лучом,
Храня свой пыл столетий миллионы.
Нет, ты могуч и мне непостижим
Тем, что я сам, бессильный и мгновенный,
Ношу в груди, как оный серафим,
Огонь сильней и ярче всей вселенной.
Сегодня день твой просветленья,
И на вершине красоты
Живую тайну вдохновенья
Всем существом вещаешь ты.
Мечты несбыточной подруга,
Царишь с поэтом ты вдвоем, —
А завтра, верно, мы друг друга
И не найдем и не поймем.
Так, невозможно-несомненно,
Огнем пронизан золотым,
С закатом солнечным мгновенно
Чертогов ярких тает дым.
Как майский голубоокий
Зефир — ты, мой друг, хороша,
Моя ж — что эолова арфа,
Чутка и послушна душа!
И струн у той арфы немного,
Но вечно под чувством живым
Найдет она новые звуки
За новым дыханьем твоим.