Лишь тот велик, кто верит в мощь свою,
В величии простив ошибки слабых.
До жабы есть ли дело соловью?
Что злость людей, когда поэт не раб их?
Я гению венок из роз совью
И закреплю надежными узлами.
Его душой всю землю напою
И небеса затку его мечтами!

Воспетое Лохвицкой Миррой,
Ее златострунною лирой,
Балтийское милое море
Вскипело в эстляндской амфоре…
Вскипело оно и запело,
Запело о том, что вскипело,
А это ничто ведь иное,
Как то, что оно — молодое!..

Вы знаете осеннюю весну
Своей любви унылых увлечений,
Своей души сонливых пробуждений, —
Встречали ль вы осеннюю весну?
Какая ширь стыдливых сновидений!
Какая пропасть к огненному сну!
Ценили ль вы осеннюю весну,
Весну своих бесплотных увлечений?
Улыбок нет. Живительные слезы

От вьюги снег в полях муаров,
Сиренево-голубоват.
И рядом грохотных ударов
Морской пустой простор объят.
Сверкает солнце. Вьюга тюли
Лучисто-снеговые ткет.
Снежинки, — золотые пули, —
Летят в раскрытый смехом рот…
Попали мы на праздник вьюги,
Как дети, радые ему.
А к ночи в призраковом цуге
Увидим самое зиму.
(На миг запнулся стиль надежный,
Но… не «саму», а «самое»,
Согласно этике падежной,
Звучащей что-то «не тае»…)