Царапал макушку бутылочный ноготь
Чернели созвездия тучными комьями
Косматые рифмы ворочались на языке
Шершавая заполночь пышно свербила сморкалась роилась
хитиновым нимбом
язвительным полчищем
тараканами попросту говоря
И гневные прадеды славно сочились
в прыщавых деревнях
в промозглых курганах
Проявляя смекалку, слюнявыми пальцами
безошибочно выявляли направление всякого ветра
Давали начала и прозвища рекам ручьям
Знали меня помнили
И улыбались.

Я беру кривоногое лето коня,
Как горбушку беру, только кончится вздох.
Белый пруд твоих рук очень хочет меня,
Ну а вечер и Бог, ну а вечер и Бог?

Знаю я, что меня берегут на потом,
И в прихожих, где чахло целуются свечи,
Оставляют меня гениальным пальто,
Выгребая всю мелочь, которую не в чем.

Я стою посреди анекдотов и ласк,
Только окрик слетит, только ревность притухнет,
Серый конь моих глаз, серый конь моих глаз,
Кто-то влюбится в вас и овес напридумает.

Забудем на время и выключим день
Закружится небо в высокой траве
И кто-то тихонько заплачет внутри
Пусть ветер поганит мои волоса
Другие деревья по горло в воде
Какое мне дело — я буду молчать

Тотальный пожарник задохся во сне
Семья его плачет, семья его спит
И волосы рвёт на себе и на нём
Прибиты гвоздями к гробам изнутри
Им кажется, будто они неспроста
Какое мне дело — я буду молчать

Какое мне дело до ваших собак
Какое мне дело до ваших болот
А ветер крепчает и кто-то молчит
Пусть злые собаки играют в садах
Пусть чёрные листья в волшебном лесу
Какое мне дело — я буду молчать

Какое мне дело —
я буду молчать —

Машина шинелит треножая со-
Бака ребреéтся бáка.
Ли́сти ли́сти ле.
И машина собаку ПРОПОРÓПАЛА
Прохожие кашли
Позёвые чки
Бака липует — дресная мясня́
Лишь я один бредил руками.
И то по кривычке.