…Муж нежный, как на другой год женитьбы.

Лев Николаевич Толстой. Начало повести «Два гусара —«В 1800-х годах, в те времена, когда не было еще ни железных, ни шоссейных дорог,ни газового, ни стеаринового света, ни пружинных низких диванов, ни мебели без лаку, ни разочарованных юношей со стеклышками, ни либеральных философов-женщин, ни милых дам-камелий, которых так много развелось в наше время, — в те наивные времена, когда из Москвы,выезжая в Петербург в повозке или карете, брали с собой целую кухню домашнего приготовления, ехали восемь суток по мягкой пыльной или грязной дороге и верили в пожарские котлеты, в валдайские колокольчики и бублики, — когда в длинные осенние вечера нагорали сальные свечи,освещая семейные кружки из двадцати и тридцати человек, на балах в канделябры вставлялись восковые и спермацетовые свечи, когда мебель ставили симметрично, когда наши отцы были еще молоды не одним отсутствием морщин и седых волос, а стрелялись за женщин и из другого угла комнаты бросались поднимать нечаянно и не нечаянно уроненные платочки, наши матери носили коротенькие талии и огромные рукава и решали семейные дела выниманием билетиков; когда прелестные дамы-камелии прятались от дневного света, — в наивные времена масонских лож, мартинистов, тугендбунда, во времена Милорадовичей, Давыдовых,Пушкиных, — в губернском городе К.

В том, чтобы делать то, что делаешь, — не для своего тела, не для своей Души, а только для того, чтобы получить одобрение людей, — в этом одна из главных причин дурной жизни людей.

Да, вот они, русские характеры: кажется, прост человек, а придет суровая беда, и поднимется в нем великая сила — человеческая красота.