То ж, что мы живем безумной, вполне безумной, сумасшедшей жизнью, это не слова, не сравнение, не преувеличение, а самое простое утверждение того, что есть.

Без ужаса, омерзения и боли сердечной не могу вспомнить об этих годах.
Я убивал людей да войне, вызывал на дуэли, чтоб убить, проигрывал в карты,
проедал труды мужиков, казнил их, блудил, обманывал. Ложь, воровство,
любодеяния всех родов, пьянство, насилие, убийство… Не было преступления,
которого бы я не совершал, и за всё это меня хвалили, считали и считают мои
сверстники сравнительно нравственным человеком.

Он понял, что она не только близка ему, но что он теперь не знает, где кончается она и начинается он.

Теперь же одна половина его способностей направлена на то, чтоб обманывать себя, и другая— чтоб оправдывать этот обман.