Тебе, четырехстопный ямб
Ритмически многообразный,
Наш вынужденный дифирамб
Блеснет, всех стоп игрой алмазной.

Одна строка совсем чиста,
А в следующей есть пиррихий;
Стих, где галоп, где щелк хлыста,
Переливается, вдруг, в тихий.

Пусть разрушителен хорей,
Вползающий коварным змеем:
Он вихрь, смерч ледяной морей,
Скалистым скинутый спондеем.

Ты, как державный океан,
В себя приемлющий все реки,
Царишь, спокойный великан,
Непокоряемый вовеки.

Целый вечер в саду рокотал соловей,
И скамейка в далекой аллее ждала,
И томила весна… Но она не пришла,
Не хотела, иль просто пугалась ветвей.

Оттого ли, что было томиться невмочь,
Оттого ли, что издали плакал рояль,
Было жаль соловья, и аллею, и ночь,
И кого-то еще было тягостно жаль.

— Не себя! Я умею забыться, грустя;
Не ее! Если хочет, пусть будет такой;
…Но зачем этот день, как больное дитя,
Умирал, не отмеченный Божьей Рукой?

Бывает в жизни человека
Один неповторимый миг:
Кто б ни был он, старик, калека,
Как бы свой собственный двойник,
Нечеловечески прекрасен
Тогда стоит он; небеса
Над ним разверсты; воздух ясен;
Уж наплывают чудеса.
Таким тогда он будет снова,
Когда воскреснувшую плоть
Решит во славу Бога-Слова
К небытию призвать Господь.
Волшебница, я не случайно
К следам ступней твоих приник:
Ведь я тебя увидел тайно
В невыразимый этот миг.

Живала Ниагара
Близ озера Дели,
Любовью к Ниагаре
Вожди все летели.