Перекрестки улиц длинных,
Фонари домов старинных
И каштаны пышные стоят.
Растянулся берег Волги,
Словно сказка долгий-долгий,
А причалы выстроились в ряд…
Все знакомо, все мне рады,
Даже темные ограды,
Даже осенью дождливой, даже в снегопад.
Что мне тропики Гаваны!
Что мне Лондон, что мне Канны!
Что мне Елисейские поля!
Как расстаться мне с тобою,
С Волгой, со своей судьбою
И уехать в дальние края?
Песчаные холмы, поросшие сосной.
Здесь сыро осенью и пасмурно весной.
Здесь море треплет на ветру оборки
свои бесцветные, да из соседских дач
порой послышится то детский плач,
то взвизгнет Лемешев из-под плохой иголки.
Полынь на отмели и тростника гнилье.
К штакетнику выходит снять белье
мать-одиночка. Слышен скрип уключин:
то пасынок природы, хмурый финн,
плывет извлечь свой невод из глубин,
но невод этот пуст и перекручен.
Опять горит меж темных сосен
Весны вечерняя звезда,
И всех увядших милых весен
Мне вспоминается чреда.
И пусть тоскую неутешней
С весною каждою, но есть
В дыханьи первом неги вешней
Для сердца слышащего весть.
И пусть вся жизнь — глухая осень;
Ведет в правдиво-лживом сне
Меня чреда увядших весен
К неувядающей весне.
Одинокий, нелюбимый,
Я из дома в час вечерний
Выхожу. Гляжу кругом.
Тучи тянут мимо, мимо,
Серебро мешая с чернью.
Осень в воздухе ночном.
