Здесь летом был закрытый поворот:
что за углом – мешала видеть роща
с цветами… вдруг там бабушка идет?
Или машина мчится во всю мощь?..
А осенью открылся угол тот –
при первом ветре листья облетели,
все флаги, лозунги легли с метелью…
И стало видно пустоту. Вперед!
Николаю Асееву, чья лирика ладанная заря.
Летают паутинки —
Небесные сединки…
Все дали извопросены:
. . . . . . . . . . . . .
«Лекарства нет от осени»!..
В душе: седая скука.
У вас — свечинки руки…
Они прозрачно тают.
Вы, вся — святая!
На голове — корона
Из звездных листьев клена.
И сыплют на вас выси
Сосновых игол бисер.
И медленно идем мы
Вдоль стен лесного дома.
А осень, выйдя в сени,
Скликает на осенник.
Когда меня одолевают вьюги,
Я вспоминаю о зеленой Луге,
На полдороге между двух столиц,
Пристанище для перелетных птиц.
Я вас люблю, крылатые лужане,
Пусть в ващих окнах теплятся герани.
Пусть не дряхлеют без гостей столы.
Пусть в небо упираются стволы
Отборных лужских золоченых сосен
Подольше б лето и подальше б осень…
1
На полпути в тот дом, где в знаках зодиака
Меж сумерек алтарь совою затенён,
Она лежит и смотрит в сторону могилы,
Ребро Адамово, раскинувшись как вилы,
Из коих порождён пёс адский, Абадон.
Обжора Геркулес, жеватель новостей,
Кусатель мандрагоры завтрашних событий,
Он, затерявшийся в толпе прозрачных фей.
На веках медяки, глаза его закрыты.
Петух — отец и сын небесного яйца —
Он кости всем ветрам вселенной подставляет,
Флюгарка на одной ноге, он, Слово-Бог,
Всю эту ночь времён я под его защитой,
И колыбель моя — где Рак и Козерог.