Вот листопад. Бесплотным перезвоном
сад окроплен. Свод легок и высок.
Клен отдает со вздохом и поклоном
последний свой узорный образок.
И на листе огнистый ангел вышит,
и радужна меж грядок борозда,
и у крыльца стеклянного чуть дышит
сиротка ель, как черная звезда.
Земля заляпана инжиром,
Сады приклеились к дверям.
Стоит угар. Бараньим жиром
Шипят пирушки по дворам.
Из кожи вылезли платаны,
Как вылезают из долгов.
Октябрь! Из неба бьют фонтаны
Над нами навзничь Петергоф.
Настоян воздух на укропе,
Вразбивку дождь и солнцепек.
Как зрелище в калейдоскопе,
Листва готова наутек.
Стелю у моря полотенце —
Четыре лебедя с каймой,
Четыре ангела с младенцем
Летят сквозь облако домой.
Эта осень похожа на лето:
Вдоволь солнца и очень тепло.
Даже бабушки в меру раздеты.
А уж модницам как повезло.
Можно вновь облачиться в наряды,
Что носили еще по весне…
И выходят на берег Непрядвы,
И листва на зеленой волне.
Эта осень похожа на лето.
Лишь бы дольше она не ушла…
Снова солнцем планета согрета,
Как согрета надеждой душа.
Вдруг возник осенний ветер,
и на землю он упал.
Красный ястреб в листьях красных
словно в краске утопал.
Были листья странно скроены,
похожие на лица, —
сумасшедшие закройщики кроили эти листья,
озорные, заводные посшивали их швеи…
Листья падали
на палевые
пальчики
свои.
Называлось это просто: отлетевшая листва.
С ней случалось это часто
по традиции по давней.
