Проплывут облака над водой,
Где когда-то
кружили птицы.
Унесло их лето с собой
В те края,
где Россия снится…
Вслед прощально
леса глядят,
Ветер осени
кличет раздолье.
Словно землю согреть хотят,
Травы рыжие
лягут в поле.
Подойдёт к берегам Алёнушка
И присядет
на краешке осени.
Хорошо ей в родной сторонушке
Среди радужной
степи да просеки…
Проплывут облака
над водою,
Где когда-то
кружили птицы.

Вчера, Бобровым утомленный,
Я спал и видел странный сон!
Как будто светлый Аполлон,
За что, не знаю, прогневленный,
Поэтам нашим смерть изрек;
Изрек — и все упали мертвы,
Невинны Аполлона жертвы!
Иной из них окончил век,
Сидя на чердаке высоком,
В издранном шлафроке широком,
Наг, голоден и утомлен
Упрямой рифмой к светлу небу_.
Другой, в Цитеру пренесен,
Красу, умильную как Гебу,
Хотел для нас насильно… петь
И пал бес чувств в конце эклоги;
Везде, о милосердны боги!

Короче дни и сумерки синее, —
Благословляю, осень, твой приход,
В саду, где в золотой парче аллеи,
Гуляет ветер и поет, поет…

Сегодня ночью в трубах завывало
По-зимнему, а утром был мороз.
Все, все по-старому. И, как бывало,
В душе — осенний ритм осенних грез.

В уюте кельи тихой вечерами
Опять зовет к себе забытый труд;
Бумаги, книги старыми друзьями
Глядят. Дороже и милей уют.

Топали. Шарили. Рылись. Хватали.
Ставили к стенке. Водили. Пытали.
Словом, английским сказать языком:
Дом моя крепость, и… крепость мой дом.

Площадь очистили. Цоколь. Ступеньки.
Памятник общий Емельке и Стеньке.
Именно в память того, что ко дну
Стенька персидскую сплавил княжну.

Осень проходит. Одна. И другая.
Третья… Шестая… Седьмая… Восьмая…
Вот и десятая глазом видна!