Так
любимых не ждут у порога.
Так
к больному не ждут врача…
Пыль
на рыжих
степных дорогах —
хоть картошку пеки — горяча.
Люди мнут фуражки в руках,
от полей глаза отводя…
Я впервые увидел,
как
ждут дождя.
Ждут,
выдумывая всевозможные сроки,
ждут,
надеясь на чудо,
ждут,
матерясь:
— Пусть дороги развозит!
Плевать на дороги!
Лишь бы дождь.
Пусть тогда, хоть по горло,
грязь.

А здесь
вовсю воюют надписи!
Разборчивые.
Ключевые.
Категоричные до наглости.
Короткие,
как очевидность…
С плаката,
сытого,
лощеного,
нахмуренная личность
глянула.
В нее листовка,
как пощечина
(аж брызги разлетелись!),
вляпана!..
А эту надпись
нынче ночью
сдирали, будто кожу —
заживо!
Сдирали так,
что даже ноготь
остался —
в штукатурку
всаженный!
А этот лозунг взяли подкупом,
и он
сползает со стены…
Война идет!

А одна струна —
тетива,
зазвеневшая из темноты.
Вместо стрел в колчане —
слова.
А когда захочу —
цветы.
А вторая струна —
река.
Я дотрагиваюсь до нее.
Я дотрагиваюсь слегка.
И смеется
детство мое.
Есть и третья струна —
змея.
Не отдергивайте руки:
это просто придумал я —
пусть
боятся мои враги.
А четвертая в небе живет.
А четвертая схожа с зарей.
Это — радуга,
что плывет
над моею бедной землей.

Пусть голова моя седа,—
зимы мне нечего пугаться.
Не только груз —
мои года.
Мои года —
мое богатство.
Я часто время торопил,
привык во все дела впрягаться.
Пускай я денег не скопил.
Мои года —
мое богатство.
Шепчу «спасибо» я годам
и пью их горькое лекарство.
И никому их не отдам!
Мои года —
мое богатство.
А если скажут мне века:
«Твоя звезда — увы — погасла…» —
подымет
детская рука
мои года —
мое богатство.