Я понимаю прекрасно,
что день
тебя
утомил…
Как мало
у ночи
красок!
Видишь:
чернеет мир!
Подули
черные ветры.
Зреет в траве
роса.
Сухие
черные ветки
целятся
мне в глаза
Спеют
черные бунты
в самом забитом
рабе.
Черное
тело
пумы
скользит
по черной тропе…
Пожалуйста, возвращайся!..
Звезды
мигают нервно,
и каждая —
как укор.
На фоне
черного неба —
черные
гребни гор.
Черные птицы
откаркались.

Зловещи и просты
ожоги
на судьбе.
В ком
был уверен
ты?
— В себе…
Гармошка
и хорал.
Преступник
и судья.
Кого ты
презирал?..
— Себя…
И плакал,
и дурил,
от курева
хрипя.
Кого
благодарил?
— Себя…
В крутящемся
дыму
на узенькой
тропе
не доверял
кому?
— Себе…
Горящему —
гореть
Работа —
как запой.
Кем
хочешь
умереть?
— Собой!

(Из кинофильма «Неуловимые мстители»)

Как-то шел сатана,
сатана скучал.
Он к солдатке одной постучал.
Говорит:
«Я тебе слова не скажу…»
Говорит:
«Просто так посижу…»
А солдатка жила много лет одна…
Отдохнул у нее сатана.
Через год на печи ложками звенят,
может — пять,
может — семь
сатанят.
Полсела сатанят
скоро набралось.
У меня, между тем,
есть вопрос:
виновата ли в чем
мужняя жена?

Я по улице иду —
удручен.
В магазинах
нет вопроса:
«Почем?»
На вокзалах нет вопроса:
«Куда
по планете
разбрелись поезда?..»
Этот сон
приснился в пятницу мне
(может, он —
к деньгам,
а может —
к войне).
Я попал на заседание вдруг
Академии
Серьезных
Наук…
Академики —
дотошный народ
(сорок лысин,
восемнадцать бород) —
при параде,
при больших орденах
обсуждают
вопросительный знак.