Ты слышишь ровный гул колес,
И вот перед перроном
Остановился паровоз
С прицепленным вагоном.

Стоит дежурный на посту
И держит флаг под мышкой,
Но ты узнаешь по хвосту,
Что он родился мышкой.

По всей платформе слышен свист,
И через полминутки
Мышонок белый — машинист
Махнет флажком из будки.

В окошки поезда глядят
Три мышки-пассажирки.
Бояться кошек и ребят
Их отучили в цирке.

Целый день он с нами прожил,
Шалый гром, бродячий гром.
Он в садах детей тревожил
Громыхающим багром.

Задремавшего ребенка
Увозили под навес,
И гремел ему вдогонку
Гром, скатившийся с небес.

Пригрозил он стадиону
И базары припугнул.
Целый день по небосклону
Перекатывался гул.

А потом, поднявшись выше,
Он во всю ударил мощь,
И по улицам, по крышам
Поскакал весенний дождь.

Он пионером был в Артеке,
У моря теплого — в Крыму.
И с этой осени навеки
Артек запомнился ему.

Здесь — у подножья Аю-Дага —
Горнист окрестности будил.
И весь отряд к подъему флага,
К подъему солнца выходил.

Звенела от шагов площадка.
Шумело море ей в ответ…
С тех пор промчалось два десятка
Военных лет и мирных лет.

И тот, кто смуглым мальчуганом
На берегу встречал восход,
Во флоте служит капитаном,
Могучий водит теплоход.

Столько дней прошло с малолетства,
Что его вспоминаешь с трудом.
И стоит вдалеке мое детство,
Как с закрытыми ставнями дом.

В этом доме все живы-здоровы —
Те, которых давно уже нет.
И висячая лампа в столовой
Льет по-прежнему теплый свет.

В поздний час все домашние в сборе —
Братья, сестры, отец и мать.
И так жаль, что приходится вскоре,
Распрощавшись, ложиться спать.