Я вышел в ночь. Ни звездочки единой.
Ни одного в окрестности огня.
Едва туман белеет над долиной.
Весь мир уснул. И далеко до дня.

Встает мой край пустыней неизвестной.
В полночной тьме пропал и небосклон.
Не слышу я: внизу, в долине тесной,
Несется пенье, скорбное, как стон.

Кто там поет? Не жители селений.
Кто стал бы сон тревожить в тишине?
Из-за горы сначала вышли тени,
Затем огни проплыли в глубине.

Я — синьор
Помидор.
Красен я и пышен.
А служу я с давних пор
У помещиц — Вишен.

Хоть и смотрят свысока
Две графини Вишни
На меня, на толстяка, —
Я у них не лишний!

Каждый год я от жильцов —
Свеклы и салата,
От бобов и огурцов —
Требую квартплаты.

Езжу к тыквам-беднякам
И к богатым дыням.
Первый грош беру я сам,
Два везу графиням.

А в имении у нас
Строгие порядки:
Тот, кто денег не припас,
Убирайся с грядки!

В течение всей войны я каждую неделю публично обращался к народу. Если иногда мне приходилось заблуждаться, то эти заблуждения являются следствием несовершенства человеческой природы.

Геббельс. «Дас райх»

Статьи сдавал он в свой журнал,
Как немец, аккуратно.
И каждый раз при этом врал
В печати непечатно.

Но, притупив перо свое,
Он пишет на прощанье:
«Одно последнее вранье,
И кончено сказанье».

Превратилась в испанца испанка.
Не поймете: она или он?
Голубую дивизию Франко
Перекрасить велел в легион.

Но и в новой защитной окраске
Потерпели франкисты урон.
Оставляя оружье и каски,
Откатился назад легион.

Пострадал он не только морально.
Потерял он не меньше чем треть.
Как обидно, считаясь нейтральным,
Пораженья на фронте терпеть!..