Знает соловей, что северное лето
Южного милей, хоть коротко оно.
Знает он, кому не спится до рассвета, —
Вот и прилетает под мое окно.
Оба мы певцы, но, видно, он смелее —
Он поет о счастье громко, во всю мочь.
Знал я скорбь и радость, — только я не смею
Заливаться, щелкать и звенеть всю ночь.
Соловью за песню нет построчной платы.
Соловью не надо дружеских похвал.
И нигде на свете ни один пернатый,
Позабыв о песне, критиком не стал.
А эта страница — морская,
На ней не увидишь земли.
Крутую волну рассекая,
Проходят по ней корабли.
Дельфины мелькают, как тени,
Блуждает морская звезда,
И листья подводных растений
Качает, как ветер, вода.
На дне этой синей страницы
Темно, как в глубинах морей.
Здесь рыбы умеют светиться
Во мраке, где нет фонарей…
Мой отец — степной шакал
Пищу сам себе искал.
Далеко в стране песчаной
Провожал он караваны
И в пустыне при луне
Громко плакал в тишине.
Ел он кости и объедки,
А теперь живет он в клетке.
От дождя он здесь укрыт
И всегда бывает сыт.
Все мне детство дарило,
Чем богат этот свет:
Ласку матери милой
И отцовский совет,
Ночь в серебряных звездах,
Летний день золотой
И живительный воздух
В сотни верст высотой.
Все вокруг было ново:
Дом и двор, где я рос,
И то первое слово,
Что я вслух произнес.
Пусть же трудно и ново
И свежо, как оно,
Будет каждое слово,
Что сказать мне дано.
