Прибавлю две жемчужины к собранью,
К моей коллекции минут счастливых,
Столь небогатой, сколько и бесценной:
В ней пара взглядов и десяток слов.

Одна — тот первый взгляд, совсем нежданный,
Исполненный нескрытого стремленья
К наивному и жадному познанью;
Жемчужина — всех чище и ценней.

Вторая — та минута расставанья,
Порывистость, что речи заменила,
Невежливость — всех слов красноречивей,
Теперь я знаю, что ему нужна.

Мы по зимнику новому едем
на три свадьбы к заречным соседям.
Снега не было – только мороз.
Лед прозрачный за месяц нарос.
И под нами все видно отныне –
ходят рыбы в подводной пустыне,
блесны тускло блестят, якоря…
Я поехал в обозе не зря.

Вот и в жизни минувшей моей
стало всех под ногами видней.
И отца, что в могиле лежит, –
он был корочкой черною сыт.
И друзей, что погибли в Чечне…
Певчих птиц, что сгорели в огне…
Видно всё – красных лет новостройки,
флаги, фляги, сожженные строки…

Я замедлился, глядя сквозь лед.

Словно солнце на восходе – чаша, полная вина.
Красота тюльпаноликой расцвела, озарена.
Ветер треплет завитушки гиацинтовых кудрей,
Вся лужайка ароматом упоительным полна.
Неуместно ночь разлуки в день свиданья поминать,
Рукопись моих страданий, словно саван мой, длинна.
На подносе небосвода нам халвы не подадут,
Чаша горьких испытаний – наслаждения цена.

Приходи ко мне! Наполни сердце силой молодою,
Тело, мертвое, как камень, воскреси живой водою.
Очи мне разлука злая затворила на засовы.
Распахни ворота встречи – лишь тогда глаза раскрою.
Словно войско африканцев, горе черное отступит,
Перед воинством румийским щек твоих бежит без боя.
В зеркале души не вижу ничего, что в жизни видел,
В нем одно лишь отраженье: ты сияешь красотою.