Злобный змей, зигзагом длинным
Раздевавший темень туч,
Чтоб, гремя, в лесу пустынном
Иль на склоне горных круч,
Ветви, поднятые дубом,
Серным пламенем Зажечь,
И, ликуя, дымным клубом —
Смертным саваном — облечь!
Змей, сносивший с неба, древле,
Прометеев дар земле!
Что таишь ты, стыд ли, гнев ли,
Ныне замкнутый в стекле, —
Сгибы проволоки тонкой
Раскалять покорно там,
Подчинись руке ребенка,
Осужден — в угоду нам.

Меж облаков, обвивших скалы,
Грозе прошедшей буйно рад,
Ты вниз стремишься, одичалый,
Сребристо-белый водопад.
И снизу, из окон отелей,
Мы смотрим в высоту, к тебе, —
Где ты, меж неподвижных елей,
Своей покорствуешь судьбе.
Напитан вечными снегами
На вознесенных высотах,
Ты в пропасть падаешь, струями,
Взметающими влажный прах,
Чтоб, о гранитные громады
Разбив бушующую грудь, —
Как все земные водопады,
В заливе мирном потонуть.

Предутреннего города виденья,
Встающие, как призраки, с угла.
В пустынном сквере мерные движенья
Солдат; огромные рога вола,
Влекущего на рынок иждивенья
Для завтрашнего барского стола;
Двух пьяниц распростертых отупенье;
Свет фонарей; свет неба; полумгла;
Во храме огоньки богослуженья,
Которым вторят вдруг колокола…
И вот, у низкой двери, с возвышенья
Ступеньки, подозрительно ала,
Ребенок-девушка, как приглашенье
Войти, кивает головой, — мила,
Как ангел в луже… Чувство сожаленья
Толкает прочь.

Моя дорога — дорога бури,
Моя дорога — дорога тьмы.
Ты любишь кроткий блеск лазури,
Ты любишь ясность, — и вместе мы!
Ах, как прекрасно, под сенью ясной,
Следить мельканье всех облаков!
Но что-то манит к тьме опасной, —
Над бездной сладок соблазнов зов.
Смежая веки, иду над бездной,
И дьявол шепчет: «Эй, поскользнись!»
А над тобою славой звездной
Сияет вечность, сверкает высь,
Я, как лунатик, люблю качаться
Над темным краем, на высоте…
Но есть блаженство — возвращаться,
Как к лучшей цели, к былой мечте.