Страстно, в безумном порыве ко мне ты прижалась
Страстно…
Черная мгла колыхалась
Безучастно.
Что-то хотелось сказать мне родное, святое…
Тщетно!
Сердце молчало в покое
Безответно.
Мягкие груди сильней и сильней прижимались,
Жадно, —
Тени во мраке смеялись
Беспощадно.

Шагам Юпитера пристало удаляться,
Когда Венерины послышатся шаги.
Адалис
Мойры
Слышишь! по узорам плит
Серебристый шаг звенит.
Мойр веления исполни, —
Уходи, владыка молний.
Геба
Над Олимпом сумрак синь,
Трон блистающий покинь, —
Там, где в брачных звездах небо,
Только юность любит Геба.
Афина
Я во мгле клоню свое
Днем горящее копье.
Нестерпим богине мудрой
Взор Киприды златокудрой.

Воды — свинца неподвижней; ивы безмолвно поникли;
Объят ночным обаяньем выгнутый берег реки;
Слиты в черту расстояньем, где-то дрожат огоньки.
Мир в темноте непостижней; сумраки к тайнам привыкли…
Сердце! зачем с ожиданьем биться в порыве тоски?
Мирно смешайся с преданьем, чарами сон облеки!
Чу! у излучины нижней — всхлип непонятный… Не крик ли?
К омуту, с тихим рыданьем, быстро взнеслись две руки…
Миг, — над безвестным страданьем тени опять глубоки.

Волшебница северной ночи,
Большая Медведица, — ты
Ласкаешь усталые очи,
Смежаешь больные мечты.
В часы увлекающей встречи
Близка нам царица луна,
Мы шепчем прерывные речи,
Мы жаждем безумного сна.
Но скукой сменяется счастье,
Мы вновь безучастьем больны,
И страшен нам зов сладострастья
Всегда опьяненной луны.
И в трезвые, жгучие ночи,
Когда так бессильны мечты,
Ласкаешь усталые очи,
Большая Медведица, — ты!