Как все, мы веселы бываем и угрюмы,
Но если надо выбирать и выбор труден —
Мы выбираем деревянные костюмы, —
Люди! Люди!

Нам будут долго предлагать не прогадать:
«Ах, — скажут, — что вы! Вы еще не жили!
Вам надо только-только начинать!..» —
Ну, а потом предложат: или — или.

Или пляжи, вернисажи, или даже
Пароходы, в них наполненные трюмы,
Экипажи, скачки, рауты, вояжи —
Или просто деревянные костюмы.

Если где-то в чужой незнакомой ночи
Ты споткнулся и ходишь по краю,
Не таись, не молчи, до меня докричи —
Я твой голос услышу, узнаю.

Может, с пулей в груди ты лежишь в спелой ржи?
Потерпи — я спешу, и усталости ноги не чуют.
Мы вернемся туда, где и воздух и травы врачуют,
Только ты не умри, только кровь удержи.

Если ж конь под тобой, ты домчи, доскачи —
Конь дорогу отыщет буланый
В те края, где всегда бьют живые ключи,
И они исцелят твои раны.

В Пекине очень мрачная погода,
У нас в Тамбове на заводе перекур,-
Мы пишем вам с тамбовского завода,
Любители опасных авантюр!

Тем, что вы договор не подписали,
Вы причинили всем народам боль
И, извращая факты, доказали,
Что вам дороже генерал де Голль.

Нам каждый день насущный мил и дорог,-
Но если даже вспомнить старину,
То это ж вы изобретали порох
И строили Китайскую стену.

Ой, Вань! Смотри, какие клоуны!
Рот — хоть завязочки пришей!
А до чего ж, Вань, размалеваны.
И голос, как у алкашей.
А тот похож, нет, правда, Вань,
На Шурина — такая ж пьянь!
Нет, нет, ты глянь, нет, нет,
Ты глянь, я вправду, Вань!
— Послушай, Зин, не трогай шурина!
Какой ни есть, а он — родня!
Сама намазана, прокурена…
Гляди, дождешься у меня!