Я еще не в угаре,
не втиснулся в роль.
Как узнаешь в ангаре,
кто — р*б, кто — король,
Кто сильней, кто слабей, кто плохой, кто хороший,
Кто кого допечет,
допытает, дожмет:
Летуна самолет
или наоборот? —
На земле притворилась машина — святошей.

Завтра я испытаю
судьбу, а пока —
Я машине ласкаю
крутые бока.
На земле мы равны, но равны ли в полете?

Все с себя снимаю — слишком душно,-
За погодой следую послушно,-
Но…
Все долой — нельзя ж!
Значит, за погодой не угнаться:
Дальше невозможно разд*ваться,-
Да,
Это же не пляж!
Что-то с нашей модой стало ныне:
Потеснили «макси» снова «мини» —
Вновь,
Вновь переворот!
Право, мне за модой не угнаться —
Дальше невозможно ,
Но —
И наоборот!

Не писать стихов мне и романов,
Не лежать с фантастикой в углу, —
Я лежу в палате н*ркоманов,
Чувствую — сам сяду на иглу.

Кто-то раны лечил боевые,
Кто-то так обеспечил тылы…
Эх, вы парни мои «шировые»,
Поскорее сходите с иглы!

В душу мне сомнения запали,
Голову вопросы мне сверлят, —
Я лежу в палате, где глотали,
Нюхали, кололи всё подряд.

Был побег на рывок — наглый, глупый, дневной,-
Вологодского — с ног и — вперед головой.
И запрыгали двое, в такт сопя на бегу,
На виду у конвоя да по пояс в снегу.

Положен строй в порядке образцовом,
И взвыла «Дружба» — старая пила,
И осенили знаменьем свинцовым
С очухавшихся вышек три ствола.

Все лежали плашмя, в снег уткнули носы,
А за нами двумя — бесноватые псы.