Когда вода всемирного потопа
Вернулась вновь в границы берегов,
Из пены уходящего потока
На берег тихо выбралась любовь
И растворилась в воздухе до срока,
А срока было сорок сороков.

И чудаки — еще такие есть —
Вдыхают полной грудью эту смесь.
И ни наград не ждут, ни наказанья,
И, думая, что дышат просто так,
Они внезапно попадают в такт
Такого же неровного дыханья…

Я поля влюбленным постелю,
Пусть поют во сне и наяву!

Друг в порядке — он, словом, при деле,-
Завязал он с газетой тесьмой:
Друг мой золото моет в артели,-
Получил я сегодня письмо.

Пишет он, что работа — не слишком…
Словно лозунги клеит на дом:
«Государство будет с золотишком,
А старатель будет — с трудоднем!»

Говорит: «Не хочу отпираться,
Что поехал сюда за рублем…»
Говорит: «Если чуть постараться,
То вернуться могу королем!»

Не сгрызть меня —
Невеста я!
Эх, жизнь моя
Интересная!

Кружи-ворожи!
Кто стесняется?
Подол придержи —
Подымается!

И в девках мне
Было весело,
А все ж любовь
Перевесила!

Кружи-ворожи!

Кто стесняется?
Подол придержи —
Подымается!

Сноха лиха,
Да и кума лихая,-
Учат жить меня,
А я — сама такая!

Не хватайтесь за чужие талии, вырвавшись из рук своих подруг.
Вспомните, как к берегам Австралии, подплывал покойный ныне Кук.

Как в кружок, усевшись под азалии, поедом с восхода до зари,
Ели в этой солнечной Австралии друга дружку злые дикари.

Но почему аборигены съели Кука? За что — неясно,- молчит наука.
Мне представляется совсем простая штука: Хотели кушать — и съели Кука.